По возвращении из Москвы Нигяр Рафибейли стала работать редактором отдела художественной литературы в издательстве «Ушагнешр». С 1940 года до конца жизни Рафибейли писала стихотворения и переводила на азербайджанский язык произведения поэтов и писателей народов СССР. За творческие заслуги она была награждена орденом Славы. Именем Рафибейли названа одна из центральных улиц Баку
Стихи Нигяр-ханум, живые и теплые – подкупают своей безыскусной откровенностью и простотой. Боль и жажда жизни («Я не желаю тишины, что как могила», «Учи меня жизни»), мужественный взгляд в наступающую холодную пору бытия и признание мира прекрасным в канун прощания с ним – подаются трогательно, но без сантиментов, суеты, действуют отрезвляюще. Одушевляя субъекты природы, она беседует с ними, дружит, откровенничает, пытается поддержать. Любовь к жизни достигает апогея в отказе подчиняться возведенному в ранг закона природы увяданию и гибели всего живого, нежеланию отдать нежное создание – ветку сирени – ни воле рока, ни прагматичным подружкам, и никаким стихиям:
Первую ветку сирени
Дайте, прошу в исступлении.
Мне ее дайте, подружки,
Я возложу на верхушку
Сердца ее и с рвеньем
Буду смотреть на сирень.
Вы ж обойдетесь с ней худо,
Бросите в хлама груду.
Без сожаления, дома
С грязью смешаете, с сором.
Я же стихами рьяными
Ей не позволю завянуть.
Песнями и прибаутками
Добьюсь я - зимним утром
Ветка, что вся в бутонах,
Будет качаться в доме.
Как и любой азербайджанской женщине, поэтессе приходилось немалую часть жизни проводить на… кухне. Но и из кухонного окна ей виделось нечто большее, чем кусочек улицы и дом напротив:
Из окна маленькой кухоньки
Виден целый мир,
Если в душе есть свет,
Если душа горит.
Величие мира, красоту его возможно познать и по полету мотылька. Чтобы понять красоту звезд, достаточно наблюдать их с огромного расстояния. Большое и малое соотносимы, как небо и земля, кроткие просторы и беспокойные недра, холмы и косогоры, луга и туманы, шумные реки и глухие моря, как вся история человечества - с ее драмами и комедиями, грехами и благами, достоинствами и изъянами, вознесениями и падениями. Все мироздание – один вселенский роман с множеством сюжетов, и с присущими земле и другим небесным телам – движениями, тактами, ритмами. Равновесие миру придает поэзия. Вот почему и стоя на снегу нужно ожидать весну:
Тихо падает снег,
Я стою на снегу
В ожиданье весны…
Мой сероглазый, ночи без тебя
Проходят, словно годы, - что мне делать?
Увяли розы ранние, скорбя,
Такая уж порода, - что мне делать?
В слезах нарциссы, от души их жаль,
В глазах фиалок - синяя печаль,
Гвоздики неотрывно смотрят вдаль,
Тоскует вся природа, - что мне делать?
Жизнь отступает, замедляя шаг,
Мечтает о любви, глядит во мрак,
Терзает грудь себе кровавый мак,
Кругом одна невзгода, - что мне делать?
Пришел бы ты, придумал что-нибудь,
И стебли подвязал, и вникнул в суть,
Все ждет тебя, но исчезает путь
На кромке небосвода, - что мне делать?
Цветы больны, им больше ждать невмочь,
Разлука длится, им нельзя помочь,
Глядит Нигяр, как наступает ночь,
И снова ждет у входа...что мне делать?
ЭТО Я
На землю брошенный цветок любви и горя – это я.
Сон, умирающий в твоем холодном взоре – это я.
В разлуке ночь моя прошла,
И сердце все в крови к утру.
Я – тьма, что на лице твоем встречала зори, – это я.
О, что я сделала тебе? За что оставлена тобой?
Изливший душу соловей в ночном просторе – это я.
В слезах на путников гляжу – и нет ответа на вопрос.
Мольба пустыни о воде, ладьи о море – это я.
О, как я верила тебе – и ты, любимый, обманул…
Отшельница, что дни влачит в глухом затворе, – это я.
С дороги, не сводя очей, тоскует верная Нигяр
Спаливший крылья мотылек в немом укоре – это я.
Akif Islamzade - Neyleyim (music: Emin Sabitoglu, soz: Nigar Refibeyli)
